Отношение к болезни на фоне лечения шизофрении. Маскировка болезненных переживаний
Характер отношения больных к своему заболеванию претерпевал существенные изменения в процессе активной терапии. Некоторые особенности в этом плане были отмечены при лечении нейролептиками по сравнению с лечением инсулиновыми комами. Нейролептический эффект психотропных препаратов сказывался очень быстро. Аффективный «накал», сопровождающий галлюци-наторно-бредовую продукцию, уменьшался. Наплывы галлюцинаций, бредовые идеи не вызывали уже столь заметных чувственных реакций. В ходе клинического улучшения, по мере наступления ремиссии, появление парциального сознания болезни, как правило, опережало регресс продуктивной симптоматики.
А при инсулинотерапии эти два процесса были более слиты по времени. Но при лечении инсулином после купирования коматозных состояний можно было иногда наблюдать появления своеобразных эпизодов полного восстановления сознания болезни, длившихся от нескольких минут до одного-двух часов, и затем сменявшихся парциальным или полным его нарушением («мерцающее» сознание болезни по А.И. Плотичеру, 1969).
Динамические изменения в сфере нозогнозии оказывали существенное влияние на характер и особенности поступательного развития диссимулятивных феноменов.
Маскировка болезненных переживаний начиналась еще на этапе инициальных паранойяльных расстройств. Переживания особого значения, отношения, и в наибольшей мере - преследования, никогда сразу не высказывались больными и тщательно умалчивались, хотя их поведение и определялось иногда бредовыми мотивами. Так, несколько больных долго переезжали из города в город, меняли места работы «из-за непрекращающихся преследований». Но никому, даже близким родственникам, не открывали истинных причин своих действий.
Интересно, что и впоследствии они, как правило, не могли точно сформулировать, что же побудило их с самого начала так тщательно скрывать эти столь беспокоившие их переживания и оставаться «одинокими в борьбе». На подобные вопросы они неопределенно отвечали: «И сам не знаю...», «не хотел доставлять лишних беспокойств родным», «так само вышло».
Манифестация галлюцинаторно-параноидной симптоматики и сопровождающие ее своеобразные аффективные переживания коренным образом меняли условия для осуществления диссимуляции. В начале этого периода, когда о наступлении болезни знали только сами больные, они пытались подольше скрывать происходящее с ними, надеясь выйти из положения своими силами, даже все более и более убеждаясь в тщетности своих усилий противостоять наступающей катастрофе. В конечном итоге дезинтеграция основных психических функций, усиливающаяся по мере развития болезни, «выдавала» их.
Несколько более удачными были попытки диссимуляции у тех больных, которые не переживали происходящее с ними как что-то болезненное. А те больные, которые оценивали свои новые переживания положительно, бывали даже огорчены, если окружающие узнавали об их «мире прекрасных тайн». В этот период диссимуляция осуществлялась с наибольшим трудом и была целиком лишена тех признаков четкости, привычности и автоматизированности, которыми отличалась на паранойяльном этапе. Характерные внешние проявления растерянности, озабоченности и тревоги не могли быть подавлены волевыми усилиями на сколько-нибудь длительное время и неизменно прорывались наружу.
