Методы маскировки бреда. Отношение к болезни при паранояльной шизофрении
Другие больные старались замаскировать свои бредовые построения за фасадом многочисленных жалоб «соматического» или «неврологического» характера. Они подолгу, с мельчайшими подробностями обрисовывали свои головные боли, «нервность», «раздражительность», «невыразимые муки от бессонницы», пытаясь фиксировать внимание врачей именно в этом направлении. Они настойчиво подчеркивали, что все эти болезненные ощущения - прямое следствие пребывания в стенах психиатрической больницы, «непереносимой обстановки сумасшедшего дома». И что якобы непоправимый ущерб их здоровью «будет целиком на совести врачей», если те как можно скорее не выпишут их домой.
Общей чертой диссимуляции у паранойяльных больных было также стремление уклониться от конкретизации в рассказе о себе, изложить переживания только в общих чертах, умолчать о деталях бредовых построений.
Все эти варианты диссимулятивных актов чаще всего переплетались между собой, проявлялись одновременно и стойко удерживались на протяжении длительного времени.
Структура нозогнозии на этом этапе течения шизофренического процесса имела следующие особенности.
Подавляющая часть больных, несмотря на отсутствие у них грубых интеллектуальных и чувственно-волевых расстройств, не обнаруживала полноценного сознания болезни. Неосмышление болезни здесь было обусловлено психической дезинтеграцией. Не признавая себя больными, они скрывали свои переживания из опасения что их «неправильно поймут», «не оценят должным образом».
Сюда же можно отнести те случаи диссимуляции, когда больные быстро приобретали «горький опыт невыгодности откровенного рассказа» врачам о своих бредовых замыслах.
У других больных признание болезни было формально-логическим. Общий смысл их высказываний по поводу болезни был таким: сам я не чувствую себя больным, но раз меня лечат в психиатрической клинике, то вероятно я действительно нездоров, - врачам со стороны виднее.
И, наконец, некоторые больные относились к психическому страданию как к положительному явлению. Одна больная с систематизированными персекуторными интерпретативными идеями охарактеризовала десятилетний период болезни как «особый, неповторимый по накалу страстей, жизненный этап». Несмотря на то, что «преследователи - бандиты и подкупленные милиционеры» постоянно держали ее в напряжении, она «многому научилась в этой борьбе»: приобрела опыт, умение с первого взгляда разбираться в людях и их скрытых замыслах, быстро ориентироваться. И ее успехи очевидны: многолетние попытки «бандитов и предателей» убить ее ни к чему не привели, она их постоянно «оставляла в дураках». На лечение в клинику больная каждый раз приходила сама, «чтобы отдохнуть, успокоиться и набраться сил».
Конкретных деталей своей «борьбы» она врачам не сообщала, «чтобы по какой-нибудь неосторожности, через третьих лиц, ее тайные методы не стали известны преследователям».
