По мере того, как отступало властное аффективное напряжение, и снижалась актуальность галлюцинаторно-бредовых картин, больные приобретали возможность лучше владеть собой и начинали скрывать переживания, к которым одновременно менялось и их личностное отношение. Если процессуальная симптоматика стабилизировалась или регрессировала, больные все лучше и лучше входили в роль, попытки скрыть бред или галлюцинации требовали все меньше и меньше сознательного волевого контроля. И вследствие этого диссимулятивная реакция все больше приобретала черты автоматизированного акта.
Когда у больных наступала экзацербация симптоматики, вновь усиливалось эмоциональное напряжение или появлялось психомоторное возбуждение, попытки диссимуляции прекращались. С наступлением ремиссии, по мере затухания бреда, наряду с восстановлением частичного сознания болезни, диссимулятивные тенденции вновь возвращались.
В этот период существенно возрастала роль реальных жизненных мотивов, заставляющих больных диссимулировать: стремление поскорее выписаться, представить себя психически полноценным в глазах других, снять с себя ярлык душевнобольного, скрыть рудиментарные бредовые идеи или галлюцинации. Современная психиатрическая терминология обозначает такого рода мотивацию как тенденцию к дестигматизации.
Клинические проявления диссимуляции у больных на параноидном этапе течения шизофрении отличались большей вариабельностью и полиморфизмом. Сугубо индивидуальные у каждого больного, они, тем не менее, могли быть отнесены к нескольким основным вариантам.
1. Прежде всего, к ним следует отнести попытки избежать детализации в рассказе о своих переживаниях. Изложение бредовых построений делалось предельно кратко, лаконично. Попытки установить подробности наталкивались на сопротивление, при каждом новом вопросе больные все более и более замыкались, делались напряженными и отгороженными.
Некоторые больные уже в первых беседах с врачом, без специальных вопросов, сами сообщали о наличии галлюцинаций, но также обходили молчанием все просьбы описать их подробнее. Появлялась, таким образом, своеобразная парадоксальная картина: раскрывая главные признаки болезни, пациенты пытались сохранить в тайне второстепенные. Наши наблюдения показали, что такое проявление диссимуляции оказалось наиболее распространенным. В те или иные периоды оно отмечалось почти у всех больных. Даже в периоды экзацербаций, когда психопатологическая продукция предъявлялась наиболее открыто, такие попытки все-таки бывали.
2. В начале развития галлюцинаторно-бредового этапа шизофрении, когда переплетались паранойяльные и параноидные симптомы, можно было отметить проявления диссимуляции, строящиеся по типу «рационализации», «психологически понятных объяснений» болезни. Но здесь попытки «нормализовать» переживания были более нелепы и беспомощны, более примитивны по форме, с менее убедительной аргументацией, чем у больных на предыдущем, паранойяльном этапе течения процесса.
3. Больными предпринимались попытки «экранировать», замаскировать психотическую продукцию жалобами на несуществующие или слабо выраженные действительные соматические или неврологические расстройства. Чаще всего больные предъявляли жалобы на головные боли, бессонницу и «переутомление», выдвигая их в качестве основной причины помещения в психиатрическую больницу. В процессе длительного пребывания в стационаре многие узнавали из различных источников о побочных явлениях и осложнениях, связанных с лечением инсулином и психотропными препаратами, и требовали прекращения лечения, ссылаясь на якобы имеющие место осложнения и ухудшение физического состояния.
