Настя., 13 лет. Стала жаловаться родителям на то, что «видит все как сквозь полупрозрачную пленку или через какое-то марево». В дальнейшем у девочки появилось ощущение, что она «находится словно в тумане», «не воспринимает цвета окружающего мира — они не оставляют отклика в душе».
Не могла почувствовать вкуса пищи — «ем будто бы сено или солому, никакого удовольствия от еды больше не испытываю». Подобное состояние длилось около месяца, затем внезапно прошло. Через несколько дней стала говорить о том, что «не различает холода и тепла», «не может на ощупь понять, гладкий предмет или шероховатый — я умом понимаю, я же смотрю, но руки не чувствуют».
Появилось чувство, что «хронически не высыпается» — «лежу всю ночь, а сна как не бывало, и так уже несколько недель» (со слов родителей, девочка хорошо спала все время).
Следует заметить, что чем младше ребенок, тем беднее вербальное выражение деперсонализационных переживаний, что существенно затрудняет диагностику. В некоторых случаях картина деперсонализационных расстройств все же достаточно типична. Приводим характерное наблюдение депрессивно-деперсонализационного синдрома, развившегося на фоне затяжной респираторной инфекции у ребенка младшего дошкольного возраста.
Петя., 4 года. Остро развилось состояние аутоагрессии (рвал себе в кровь губы, веки), требовал «выкинуть» его на помойку к «плохим и грязным дядям», просил поставить его в угол, не дарить на Новый год игрушек, говорил матери, что некоторые части тела не принадлежат ему — «ручки и ножки не мои», «голова не моя», «глазки не мои». Перестал при этом называть себя в первом лице.
Просил мать: «скажи моим рукам, чтобы они взяли машинку поиграть, чтобы взяли попить». Брал вещи только после того, как мать говорила: «Ручки, возьмите кружку, возьмите игрушку» и т. п. Резко снизился аппетит, почти не ел и не пил. Подобное состояние длилось около двух недель, постепенно редуцировалось на фоне проводимой антибактериальной, нейролептической терапии и дезинтоксикации.
