В общем виде предметом паразитологии как научной дисциплины-от истоков до наших дней - является изучение различных представителей животного мира, ведущих паразитический образ жизни. Круг объектов паразитологии весьма широк и разнороден: от патогенных простейших и гельминтов до эктопаразитов, паразитизм которых (например, кровососущих двукрылых) нередко сомнителен. При этом из поля зрения паразитологии совершенно неоправданно выпадают патогенные микроорганизмы (вирусы, бактерии, грибы), которые при несомненной паразитической природе изучаются параллельно и независимо. Между тем очевидное своеобразие паразитических микроорганизмов (высокая численность популяций, экологическая пластичность, многообразие форм генетического обмена, высокая популяционная гетерогенность и изменчивость) могло бы существенно обогатить теоретическую паразитологию. Это положение является результатом существования междисциплинарных барьеров, ломая которые, позволительно рассматривать вопросы паразитизма патогенных бактерий в свете известных или трансформированных положений общей паразитологии.
Огромное число микроорганизмов населяет организм человека или животного, находясь с ним в различных симбиотических отношениях - от взаимовыгодных (мутуализм) до антагонистических (паразитизм). Из всего многообразия симбиотических отношений между микроорганизмами и их хозяевами паразитизм выделяется более или менее выраженным патогенным свойством микроорганизмов, и потому именно паразитическое существование их - причина инфекционной патологии человека и животного. Вместе с тем становится все очевиднее, что резкая граница между паразитизмом и иными формами симбиоза отсутствует, а патогенность (болезнетворность) не является исключительным свойством паразитов.
Большой и полностью еще не осознанный смысл заключен в словах В. Д. Тимакова: «Патогенность - более широкое понятие, чем паразитизм, а группа патогенных микробов более обширна, чем группа микробов-паразитов». Вот некоторые доводы. Во-первых, патогенность не только (иногда не столько) свойство данного микроорганизма, но и функция макроорганизма, своим иммунным статусом определяющая тот или иной патогенез инфекции. Во-вторых, патогенность может быть интегрированным результатом синергического действия нескольких паразитов. В-третьих, не исключен межвидовой обмен генетической информацией у бактерий.
Условно-патогенные микроорганизмы, которые обычно не оказывают влияния на организм хозяина, при определенных условиях могут становиться патогенными для того же хозяина и тогда симбиоз из безразличного превращается в антагонистический. Патогенность могут проявлять и представители нормальной микрофлоры, которая характеризуется мутуалистическими взаимоотношениями с организмом хозяина.
Наконец, нельзя не заметить и того, что все большее число бактерий, без сомнения считавшихся сапрофитами, проявляет в отношении человека патогенные свойства. Можно предвидеть, что эта тенденция сохранится, если не усилится, и в будущем.
Все это показывает, насколько изменчив характер взаимодействий между микроорганизмами и организмом человека-хозяина, сколь условны выделяемые категории таких взаимодействий и как тесны для них рамки любых схем. В широком плане подобную мысль четко выразил Е. Н. Павловский (1934), утверждая, что «нет резкой границы ни между свободным и паразитическим образом жизни, ни между симбиозом, паразитизмом и хищничеством, ни между патогенными и непатогенными паразитами».
С утверждением экологического подхода в паразитологии стало практически общепринятым положение, что критерием паразитизма того или иного вида должна служить среда его обитания. Однако вопрос о средах обитания паразитов остается одним из наиболее дискуссионных.
Некоторые исследователи категорически отрицают принципиальную возможность длительного существования и размножения любых паразитов во внешней среде, считая организм хозяина единственно возможной средой их обитания. Так, один из основателей экологической паразитологии А. А. Филипченко (1937) писал: «Паразит-организм, средой обитания которого является другой живой организм». Такая однозначная трактовка чрезмерно узка и представляется верной лишь для группы облигатных паразитов. Одновременно она и неопределенна: организм хозяина служит средой обитания отнюдь не только паразитов и подобные определения одинаково справедливы и в отношении любых симбионтов.
Ф. Бернет (1947) одним из обязательных показателей паразитизма считал отсутствие благоприятных условий для выживания патогенных микроорганизмов вне организма хозяина. По Ш. Д. Мошковскому (1946), взаимоотношения между паразитом и внешней средой всегда регулируются организмом хозяина. Соглаоно В. С. Киктенко (1954), внешняя среда - «кладбище» патогенных микроорганизмов, а Н. Р. Дядичев (1965) вообще отказывает паразитам в «самостоятельной экологии», полагая, что экология любого паразита может быть полностью раскрыта через экологию хозяина. В. В. Скворцов и соавт. (1960) еще более резко отмежевались от экологического подхода к паразитам-возбудителям болезни: «Внешняя среда, ее элементы... не являются... местом естественного пребывания и размножения патогенных микроорганизмов. Элементы внешней среды осуществляют лишь передачу заразного агента от источника здоровому организму...».
Это не мешает авторам в той же книге высказать и прямо противоположное суждение: «...микроб постоянно встречается как с организмом, так и с условиями внешней среды. Как тот, так и другие являются, таким образом, естественной средой обитания для микроорганизма, к которой и вырабатывалась его устойчивость». Точка зрения, что организм хозяина — единственно возможное место естественного обитания любых патогенных микроорганизмов, завоевала особенно прочные позиции в отечественной эпидемиологии.
