История естествознания свидетельствует о том, что от эмпирических наблюдений до их материалистического гносеологического анализа нередко проходили тысячелетия. При этом примитивные наблюдения вновь и вновь возвращались на более высокие уровни осмысливания, пока не утверждались в подлинно научном понимании.
Поучительный пример являет нам история утверждения экологии - науки, изучающей взаимоотношения животных, растений, микроорганизмов между собой и с окружающей средой. За 2500 лет до открытия первого возбудителя инфекционной болезни Гиппократ, обобщая философские взгляды своих предшественников, впервые в отчетливой форме указал на связь массовых (эпидемических) заболеваний с природой, с основными окружающими человека естественными средами - почвой, воздухом, водой. Долог был путь от наивных, но вполне материалистических представлений древнего философа и его школы до современной экологии. Почти 100 лет потребовалось для того, чтобы термин «экология» появился в трудах и руководствах по паразитологии (Е. II. Павловский, А. А. Филипченко, В. А. Догель, В. II. Беклемишев, К. И. Скрябин).
Экологический подход к пониманию сущности эпидемического процесса был утвержден В. М Ждановым (1964), который четко указал на отношение эпидемического процесса к экологическим явлениям. Вместе с тем он отметил: «... то обстоятельство, что эпидемический процесс протекает в человеческом обществе, отличает его от эпизоотического процесса, и это отличие, помимо прочего, состоит главным образом в том, что движущими силами эпидемического процесса являются общественно-экономические условия жизни людей». По его мнению, эпидемический процесс отражает экологию возбудителя болезни в человеческом обществе. Такую специфику эпидемического процесса подчеркивает Б. Л. Черкасский.
Дальнейший процесс познания привел к углублению экологического мышления в эпидемиологии в результате применения популяционной концепции взаимоотношений возбудителя с хозяином и системного подхода.
Немалой заслугой исследователей, развивающих экологическое направление в эпидемиологии (эпизоотологии), следует считать высвечивание проблемы сапронозов, пионером которой был В. И. Терских (1958). Частный на первый взгляд вопрос сапронозов неожиданно, «рикошетом» затронул основы теории эпидемиологии.
Теоретическая эпидемиология, главные положения которой долго казались незыблемыми, переживает кризис: многие из ее постулатов вступают в противоречие с накопленными фактическими данными. По мнению В. М. Жданова (1964), одна из основных причин кроется, очевидно, в том, что основные категории общей эпидемиологии изначально разрабатывались применительно к антропонозам, которые в свое время составляли большинство инфекционных болезней человека.
По мере расширения знаний о резервуарах и путях циркуляции патогенных микроорганизмов в природе многие инфекции, считавшиеся антропонозами, оказались «скрытыми» зоонозами (зооант-ропонозами), причем их удельный вес неуклонно возрастает. Закономерности эпидемического проявления зоонозных инфекций плохо согласуются с антропоцентризмом ряда категорий общей эпидемиологии, на что указывают В. М. Жданов и Д. К. Львов (1984).
Отдельные антропонозы подлежат ревизии и с позиций проблемы сапронозов, для которых рамки многих понятий классической эпидемиологии особенно тесны. Рассматривая явления с биологических позиций, крайне важно «встать на точку зрения паразита».
Именно так следует сегодня решать вопросы, связанные с паразитизмом, его основными категориями, а также организацией паразитарных систем.