Влияние перивисцерита на стресс. Пример психоневроза при перивисцерите
Одна больная, в возрасте 30-ти лет, очевидный носитель сращений, вследствие многих абдоминальных вмешательств, выводила нас из терпения, в клинике, своими страданиями: боли, изжога, спазмы, тяжесть, в описательной мешанине, в которой нельзя было различить ни одного точного местонахождения, ни ритма, ни хотя бы какого-либо изменяющего воздействия. Каждый день, при каждом осмотре, в любой момент, длинное, скучное перечисление различных жалоб.
Больная покидала очень редко и ненадолго койку. Лицо, с невыразительной, стертой мимикой, выдавало подчеркнутую, угнетающую депрессию. Ничего из примененного анталгического и успокаивающего лечения не принесло и тени улучшения: антиневральгические в большом количестве, антиспазмотические, введенный внутривенно новокаин, короткие волны, рентгенотерапия. Только „нагнетанием" по методу Сперанского, с последующими двухдневными примененными кефалальгическими средствами, удалось уменьшить страдания на которые жаловалась больная, и привести ее в нормальное настроение, поднять ее с койки и заняться своим делом. Ясно, что страдания больной были лишь притравлены к местному процессу; они кортикализировались, стали психогенными, ипохондрическими.
У другой больной, тоже в клинике, с субгепатическим перивисцеритом небольшого значения, вследствие холецистэктомии, часто бывали биллиарные сильные приступы. Они успокаивались после применения атропина. Их частое повторение, требующее большого количества спазмолитических и анталгических средств, привело нас в затруднительное положение. Больная показывала и чрезвычайную невропсихическую возбудимость. Часто приступы сопровождались обобщенными мышечными спазмами, различными психическими реакциями, обморочным состоянием.
Иногда появлялись при простой, банальной неприятности больной. И неодин раз проходили даже после принятия дистиллированной воды или стрихнина. Не казалось, что больная выражает боль мимикой и не было видно никакого интереса: она не просила морфина, не проявляла определенной токсикомании, ни желания остаться в больнице. Все же было ясно, что в генез боли теперь вмешивались высшие факторы, корковые. Порочный круг страданий был разорван только тогда, когда мы применили нагнетание Сперанского.
Внезапно болевые явления, мучительные до тех пор своей чрезвычайной интенсивностью и большой частотой, исчезли, как будто их никогда и не было. Больная покинула клинику, как воскресшая, без страданий, без какой-либо жалобы.
Вышеуказанные наблюдения показывают на каком широком диапазоне могут выражаться страдания перивисцерита, которые, повторяясь, могут дойти, на благоприятной психической почве, до усиления и кортикальной фиксации, до превращения из действиельного страдания в невропсихогенное. В таких случаях может случиться, что только лечение шоком, кортикальным и подкорковым стрессом возможно разорвать создавшийся порочный соматопсихический круг. К тем же выводам приходят, в общем, и разные разработки произведенные в этой области (Алкье, Аносов, Бюссон, д'Алмейда, Жаклен, Сави и др.). Некоторые авторы, как Эрлер, Сиглоль, Мора Креус, ратуют за хирургическое вмешательство — как радикальное решение, в то время как другие осторожны в этом смысле, полагая, что сращения восстанавливаются, а операция может создать новую психофизическую травму больному. Жаклен и Сави предлагают антитуберкуллезное лечение, считая, что чаще всего перивисцериты являются выражением адгезивного первичного туберкулезного перитонита.
