Пример использования средств психодрамы при групповой терапии подростков
Некоторые принципы и элементы психодраматической групповой терапии мы проиллюстрируем подробнее на примере из практики, который, конечно, никак не может дать полного представления о всей многогранности этого метода. Речь пойдет о шестом занятии в рамках стационарной терапии с группой подростков, уже успевших приобрести определенный опыт обращения с отдельными психодраматическими техниками.
Участниками группы были: Петер (17 лет, навязчивости у шизоидной личности), Арне (15 лет, тяжелый невроз навязчивых состояний), Ганс-Вернер (16 лет, невроз страха), Уте (14 лет, школьная фобия на фоне заниженной самооценки и дисморфофобической симптоматики), Анна (16 лет, реактивная депрессия в условиях нарушенных семейных отношений) и Кристина (16 лет, суицидальные попытки в рамках депрессивно-истерического развития).
Во вступительной беседе, проведенной для установления контактов во время начальной фазы, отчетливо проявилось определенное сопротивление участников группы, которое усиливалось при обсуждении их собственной симптоматики. Чтобы получить представление о желании подростков принять участие в игре, терапевт предложил им встать на таком расстоянии от своих стульев, что бы это символически отражало готовность включиться в протагонист-центрированную игру.
Мальчики расположились далеко от своих стульев, три девочки остались сидеть и таким образом выразили свое желание тотчас же вступить в игру. Им было предложено объяснить группе, почему они хотят участвовать в игре. Лучше всего это удалось Кристине. Она пояснила свою личную заинтересованность, рассказав о произошедшей недавно дома ссоре между ее братьями («Я была в шоке»). В фазе действия было проведено распределение ролей (Арне — старший брат, Ганс-Вернер — младший брат).
Затем была разыграна эта сцена. Во время наблюдения описанной драки между «братьями» поза и мимика пациентки как бы застыли. Терапевт, стоявший позади нее (как «дублер»), вербализировал ее чувства и сделал их более интенсивными: «Когда я это вижу, я не желаю возвращаться домой». Пациентка: «Да, все правильно, я не хочу больше так жить». Терапевт: «Больше всего мне бы хотелось умереть».
Пациентка: «Да, если бы я только знала, что будет после смерти, я боюсь, что ничего». Терапевт: «Если бы этого страха не было, тогда бы...». Пациентка: «Тогда я предпочла бы перейти в небытие, у меня уже это было, я уже пыталась покончить жизнь самоубийством». Терапевт: «Давай представим себе, что бы ты чувствовала в потустороннем мире?» Пациентка: «Да».
Другой эпизод. Сцена разделена на две части: с одной стороны мир реальной жизни, с другой — «потусторонний» мир после суицида.
Далее — переход к следующему этапу и интервью. Терапевт: «Где бы ты хотела быть?». Пациентка: «Я не знаю, я посередине». Терапевт: «Между чем и чем?» Пациентка: «Я представляю себя между моей семьей, психиатрической клиникой и школой, у меня начинаются боли в желудке и головокружение, и я не хочу больше жить». «Диалог» с симптоматикой соматических болей, интенсификация эмоциональных переживаний вплоть до достижения катарсиса с помощью «дублера» (Пациентка: «Я не хочу больше, я хочу умереть».).
Затем пациентка перешла в «потусторонний» мир, в «райскую жизнь». Однако «вечный мир» продолжался недолго, она почувствовала себя неуверенно перед лицом представшего перед ней Бога, выявились неспокойная совесть, идеи виновности и конфликты амбивалентности.
Переход к фазе интеграции. Терапевт: «Это была твоя игра с твоими проблемами. Но теперь мы должны вернуться назад, в действительность». Изменение сцены. Назад в группу. Обсуждение, толкование и анализ пережитого. Возвращение в отделение.
На следующий день пациентка была по-прежнему депрессивна, однако во время беседы, направленной на достижение фазы новой ориентации, удалось выработать реалистичные перспективы (уход из конфликтной семьи в интернат, продолжение учебы, со временем — возвращение в семью после надлежащей подготовки с помощью семейной терапии и дальнейшее лечение в форме индивидуальной или групповой терапии).
