Становление опийной зависимости. Нарушение нозогнозии при опийной наркомании
Можно видеть, что становление опийной зависимости у Д. происходило стремительно, совпадая и как бы переплетаясь с развитием в пубертатном периоде выраженных психопатических черт возбудимого типа. Быстро сформировавшийся синдром патологического влечения сразу приобрел высокую напряженность и сохраняет постоянство на протяжении всего длинника болезни. Феноменологическое содержание синдрома, несомненно, отвечает признакам сверхценной доминантной структуры. Толерантность, достигшая своего пика в первые полгода, находится на «плато» уже свыше четырех лет. Общий тип потребления наркотика - постоянный. В структуре абстинентного синдрома преобладают аффективные и поведенческие расстройства: тревожные и дисфорические реакции, попытки получить любое ПАВ, чтобы заполнить отсутствие героина.
Все это свидетельствует об активном, непрерывно текущем болезненном процессе зависимости. Важно отметить, что помимо чисто клинического аспекта, наркомания у Д. приобрела главный жизненный смысл: является неотъемлемой и ведущей частью самого существования его личности.
Это - еще одно подтверждение того, что наркотическая доминанта - в полном смысле сверхценна для больного. Ее постоянный аффективный заряд полностью деформировал идеаторные процессы. У больного сложилась Система патологического, «аддиктивного» мировоззрения: кататимно измененное мышление постоянно оперируетлишь про-наркотическими доводами. А все, что направлено против наркотиков, - полностью отвергается без какой-либо критической переработки. Это и определяет содержание «внутренней картины» болезни Д. Нарушение нозогнозии здесь выступает в виде «рационализации» наркотизма, осуществляемой постоянно, с большой эмоциональной заинтересованностью. Больной здесь не оправдывается, он наступает. Он - активный борец за свой «жизненный идеал». Прием наркотиков называет «высшей духовной целью личности».
Себя зависимым от наркотиков не считает, «обосновывая» это «отсутствием ломок» и «способностью управлять дозами» - в отличие от «прочих безголовых отморозков». Вреда для себя в приеме героина не видит, напротив - он его «духовно обогатил».
В целом «рационализация болезни» достаточно примитивна: высказывания больного шаблонны, лишены фантазии и индивидуальных нюансов, бедны по словарному запасу, что обусловлено общей интеллектуальной ограниченностью Д. Отрицательная установка на лечение, полное отсутствие адекватной критической самооценки и сугубо вынужденное «согласие» на пребывание в клинике «органически вписываются» во внутреннюю картину болезни. Эпизоды обострения и некоторого затухания активности патологического влечения привносят заметные изменения во внешнее оформление рационализации. В периоды спада активности влечения на фоне некоторой седации тон больного становится высокомерным, снисходительным, рассуждения более пространными. В дни обострения влечения, проявляющегося картинами дисфории, тревоги и раздражительности «экспансивная» рационализация болезни уступает место отказам от лечения, агрессивно звучащим требованиям, попыткам навязать свои назначения.
Диссимуляция болезни в эти моменты осуществляется в виде грубого тотального отрицания, без всяких попыток придать ему сколько нибудь правдоподобия. Аффективная охваченность и тревога здесь подавляют способность «объяснять» «обосновывать». Следует отметить высокую терапевтическую резистентность синдрома патологического влечения: за месяц лечения можно видеть лишь некоторые колебания его напряженности.
