Психоаналитики об анозогнозии. Концепция внутренней картины болезни
Анозогнозию, деперсонализацию и отрицание болезни в целом современные психоаналитики (Aro A.R., de Konning H.J., Absetz P., Schreck M., 1999; Avia M.D., 1999) трактуют в том смысле, что больные заинтересованы удержать телесную интеграцию и спрятать дефект (отрицание дефекта - как особая защитная реакция, Appelbaum P.S., 1998; Banks C.G., 1997). Несостоятельность подобных трактовок видна уже в простых клинических примерах: анозогнозия свойственна больным с левосторонней гемиплегией, тогда как больные с правосторонней гемиплегией осознают дефект.
Рассмотрение деперсонализации в плоскости понятно-психологических связей привело в тупик научные исследования в этой области и значительно снизило их теоретический уровень, по существу уводя их на ложный путь псевдопроблем. Психоаналитические концепции о деперсонализации как неудачной сублимации (Aro A.R., de Konning H.J., Absetz P., Schreck M., 1999), как эквиваленте мастурбационного акта (Hunter V., 1998), как выражения влечения к смерти (Boeger A., Seiffge-Krenke I., Roth M., 1996; Glucksman M.L., 1998; Greyson В., 1998; Green A., 1999) в достаточной мере свидетельствуют об этом.
Но, вскрывая несостоятельность виталистических концепций психоанализа и отвергая его попытки подчинить сознание и самосознание человека «иррациональному, извечному, таинственному миру инстинктов», не следует, вместе с тем, отбрасывать приводимые в психоаналитической литературе фактические данные, указывающие на глубокие изменения во всей структуре личности при выраженных деперсонализационных расстройствах.
Содержание, стойкость, качество, диапазон этих изменений определяются особенностями течения основного болезненного процесса, от которого, в конечном счете, зависит и сама статика и динамика синдромов анозогнозии и деперсонализации.
Концепция внутренней картины болезни
Насколько велико значение позиции личности к болезни для дальнейшей человеческой судьбы, знают не только врачи. Столкновение человека с болезнью - это одна из постоянных и универсальных жизненных коллизий, которая не могла не привлечь внимания философов и художников, наблюдавших внутренний мир людей. Красочные и интересные высказывания об этом можно встретить и в произведениях художественной литературы.
Драматичны и, вместе с тем, проникнуты тонким пониманием человеческой психологии описания переживаний героев Ежи Ставинского («Час пик»), Макса Фриша («Homo faber»), Фридриха Дюренматта, («Судья и палач»), столкнувшихся с известием о наличии у них фатальных болезней и вынужденных решать - как прожить, возможно, последние свои недели и дни. Мысль о том, насколько глубоко перестраивается вся личность человека после перенесенных тяжелых болезней или наступивших необратимых ее последствий, заставивших пересмотреть свою прошлую жизнь, всю систему прежних ценностей, отказаться от многого, казавшегося главным, и придти к качественно новому существованию, - постоянная тема в литературе, театре и кино («Ценой потери» Грехэма Грина, «Чужое лицо» Кобо Абэ, фильмах Луиса Бунюэля и мн. др.).
