Нельзя не согласиться с тем, что «в развитии любой научной дисциплины можно выделить определенные этапы: наблюдение, систематика, объяснение, прогнозирование, управление». В ходе развития сексопатологии выявляется условность подобного деления. Прежде всего условным оказывается сам термин «этап», так как с наступлением каждого последующего этапа основные тенденции предыдущего отнюдь не снимаются. Сказывается порождаемая диалектичностью процесса познания условность выделения этапов научного развития и их взаимное влияние, то, что «...последующий этап не только базируется на предыдущем, но и оказывает на него определенное влияние.
Так, например, сбор информации в известной мере подчинен: господствующим принципам систематики, теория (объяснение) влияет на систематику, но сама зависит от правильности прогнозирования поведения исследуемого объекта (системы) и т. д.».
Поэтому правильнее говорить не об этапах, а о направлениях. Поскольку, однако, рождение новых направлений имеет определенные временные ориентиры, наиболее четкие как раз в начале новых этапов, в ряде случаев оказывается возможным употребление терминов «этап» и «направление» как. отчасти синонимичных.
Если истоки сексологии (как системы знаний о половых проявлениях в широком плане) теряются во мгле столетий, то рождение научной сексопатологии можно обозначить датой опубликования в Париже в 1836 г. трактата Клода Лаллемана «О непроизвольных потерях семени». В истории становления сексопатологии Лаллеман сыграл крайне противоречивую роль. С одной стороны, применив специальный инструментарий, позволивший производить прижигания задней уретры, он сумелг добиться улучшения при некоторых расстройствах эякуляции. Однако этот вклад отнюдь не уравновешивается тем отрицательным влиянием, которое он оказал на последующее развитие сексопатологии.
Прежде всего, не разграничивая крайне разнообразные симптомы расстройств эякуляции, он объединил и возвел их в ранг нозологии, обозначив термином «сперматорея» не только соответствующий симптом в современном понимании, но и весь очень широкий спектр как патологических, так и нормальных феноменов, связанных с эякуляцией, вплоть до викарного защитного механизма ночных поллюций. Один из учеников и последователей Лаллемана, английский врач Драйздейл, своим трактатом, выдержавшим 35 изданий и переведенным на десять иностранных языков, способствовал широчайшему распространению суждения своего учителя о поллюциях как о «самом ужасном заболевании» (most dreadful disease).
Как выразился Фюрбринтер: «талантливый Лаллеман своими классическими описаниями „непроизвольных потерь семени"... создал фантастическое учение, которое увлекло всех и составило новую эру в истории данного вопроса». Еще более отрицательное влияние на современников оказали практические успехи Лаллемана, привлекшие широкий круг последователей, некоторые из которых крайне преувеличивали его тезис о роли заднего отрезка уретры как исходном пункте сексуальных расстройств. В конечном счете оформилось направление, которое можно обозначить как локализационистское, или наивно механистическое. Сторонники этого направления в качестве решающего критерия наличия сексуальной патологии избрали наличие грубых анатомических изменений в наружных половых органах и простате с прилегающими к ней образованиями. Яркой иллюстрацией этого направления является клинический «анализ», представленный Орловским:
«Дело касалось одного австрийского ротмистра, который счастливо женился, но оказался импотентным по отношению к своей жене. По отношению к проститутке он был вполне потен-тен и регулярно и нормально два раза в неделю совершал половой акт. В качестве адекватного раздражения для этого необходимо было одно за другим: перетягивание шнурком члена и мошонки с одновременной флагелляцией и cunnilingus.
Тут не было ни импотенции, ни извращения... Само собой понятно, что никаких объективных данных, в частиости, гипертрофии семенного бугорка, при однократной консультации нельзя было установить» (разрядка авторов).
Далее Орловский, следуя установкам Драйздейла, объявляет, что «поллюции бывают только у людей, занимающихся онанизмом», что любая поллюция, даже однократная,— явление патологическое, свидетельствующее о наличии гипертрофии семенного бугорка (там же). При ознакомлении с книгой Орловского «Половая слабость мужчины» нельзя не отметить характерного и для других представителей этого направления несоответствия широты теоретических обобщений по ряду основных вопросов сексологии той чрезвычайно узкой концепции, которой он придерживался.
Подобные крайности постепенно вызвали возражения, направленные прежде всего против немотивированной веры во всемогущество вмешательств на заднем отрезке уретры, которые применялись некоторыми локализационистами буквально при всех видах сексологических нарушений, вплоть до перверзий. Так, Гэммонд, признавая, что он в прошлом «причинил много боли и принес мало пользы», совершенно отказывается от прижиганий как лечебного метода. На защиту «печальных жертв неумелого и жестокого вмешательства фанатиков местной терапии, которые, несмотря ни на что, набрасывались на невинную уретру», выступают Фюрбрингер и ряд других видных ученых.
