Примеры билобэктомии. Нерадикальная резекция двух долей легкого
Наш опыт говорит о том, как важно оставить хотя бы неполную долю. Несмотря на то, что большинство больных, перенесших тотальное удаление легкого, чувствуют себя удовлетворительно и вернулось к обычному или несколько облегченному труду, все же их состояние не может сравниться с теми, у кого оставлена доля или хотя бы часть доли легкого.
Так, например, больная В., 29 лет, у которой мы удалили нижнюю долю и лингулярный сегмент верхней доли слева по поводу множественных абсцессов нижней доли левого легкого с переходом на лингулу, настолько хорошо себя чувствует, что клинически и даже рентгенологически очень трудно себе представить, что у нее удалено три доли (по номенклатуре Б. Э. Линберга).
Точно так же у больного М., 56 лет, после удаления нижней и средней долей правого легкого оставшаяся верхняя доля настолько хорошо расправилась, что заполнила всю плевральную полость справа, и только послеоперационный рубец и некоторое ограничение подвижности диафрагмы указывают на бывшее неблагополучие в нижнем отделе грудной клетки. По его словам, рентгенологи, просматривая его грудную клетку, с большим недоверием относятся к его словам, когда он говорит, что у него удалена нижняя и средняя доли правого легкого.
Однако такое экономное отношение к участкам легкого таит в себе другую опасность — нерадикалыюго удаления пораженных отделов легкого, что может привести к неполному излечению, а затем к постепенному развитию и рецидиву заболевания. Мы имели 3 таких больных, у которых было произведено неполное удаление пораженных отделов легкого и у которых наступил рецидив. У всех этих больных причиной нерадикальности была неполноценная бронхография, которая не выявила пораженные участки легкого в соседней доле.
У одного из них была удалена нижняя доля левого легкого по поводу бронхэктазий. После операции состояние больного значительно улучшилось. Вместо 400—500 мл он откашливал только 70—80 мл мокроты. Однако полностью кашель не исчез и количество мокроты стало постепенно увеличиваться. При повторной бронхографии у больного были выявлены бронхэктазы в лингуле верхней доли. Была предложена повторная операция — резекция лингулы, от которой больной отказался.
Частые обострения легочного процесса привели к тому, что количество мокроты у него опять достигло 400—500 мл за сутки.
Другой больной после лобэктомии нижней доли слева вернулся к нам с рецидивом заболевания и подвергся вторичной операции — сегментарной резекции. Была удалена лингула верхней доли.
У третьего больного, длительно страдавшего множественными абсцессами верхней доли правого легкого и в течение года лежавшего в терапевтической клинике в тяжелом состоянии, на бронхограмме выявились бронхэктазий верхней и средней доли правого легкого. Больной был взят на операцию— резекцию пораженных долей. Операция была технически очень трудной из-за мощных плевральных шварт.
Уже после окончания операции, когда обе доли были удалены и бронхи ушиты, выявился абсцесс нижней доли, пенетрировавший в диафрагму и вскрывшийся при отделении от спаек оставшейся доли. Состояние больного в конце операции и в первые дни послеоперационного периода было очень тяжелым и не позволило взять его на повторную операцию. Позднее же у больного развился бронхиальный свищ и эмпиема плевры. Больной значительное время находился в клинике в тяжелом состоянии.
Через несколько месяцев ему стало немного лучше и он по собственному желанию выписался домой. Спустя некоторое время он был вновь доставлен в клинику в тяжелом состоянии и умер через год после операции. На секции выявлено поражение не только оставшейся нижней доли правого легкого, но и значительных отделов левого. Может быть, в левом легком нагноительный процесс возник уже позднее как следствие длительного инфицирования со стороны пораженной доли.
Не подлежит сомнению, что в ряде случаев нерадикальная операция может явиться причиной последующей гибели больных в ближайший или отдаленный послеоперационный период. На это указывает и А. Н. Бакулев на основании своего большого опыта.
