В противоположность психоаналитической концепции либидо, согласно которой психические механизмы, обеспечивающие гетеросексуальную направленность полового влечения, формируются аутохтонно, а внешние (воздействия лишь задерживают это развитие или приводят к регрессии, отбрасывая индивидуум к ранним, более примитивным стадиям (оралыно-каннибалистюкой, анально-садистической и т. п.), Гарри и Маргарет Харлоу из лаборатории по изучению поведения приматов (Висконсинский университет) показали, что формирование у макак-резусов поведенческих навыков, завершающихся способностью к нормальному спариванию, требует активных воздействий определенных факторов внешней среды, что факторы эти имеют социальный характер и что исключение этих социальных факторов приводит к грубой инвалидизации особи.
Если опыты И. Р. Тарханова на самцах лягушек обнажили роль и значение соматического компонента либидо, то эксперименты Харлоу с сотр. без преувеличения можно назвать исследованиями по моделированию любви.
Поводом к проведению экспериментов послужило наблюдение, очень далекое от сексуальной сферы. Изучая развитие способностей к научению, Харлоу изолировал молодых обезьян от взрослых, с тем чтобы исключить влияние последних на формирование навыков. Детенышей отнимали от матерей через несколько часов после рождения и держали в индивидуальных клетках. Сравнивая затем животных, полностью изолированных в течение 3, 6 и 12 мес, исследователи установили факт инвалидизации, углублявшейся пропорционально длительности пребывания в одиночестве.
Если обезьяны, изолированные на 3 мес, будучи выпущены в вольеру, проявляли признаки сильнейших эмоциональных расстройств, но все же в конце концов адаптировались к жизни среди сородичей. Что же касается 12-меюячной полной изоляции, то у таких животных полностью отсутствовали какие бы то ни было зачатки исследовательской или игровой активности.
Через 10 нед пришлось прекратить наблюдения над содержанием этих животных в общем вольере, так как нормальные обезьяны буквально разрывали 12-месячных изолянтов на части, а те не делали никаких попыток защищаться. Бросающиеся в глаза различия отмечены в мастурбаторной практике этих животных: в группе 6-месячных изолянтов мастурбация, хотя и была редкой, все же наблюдалась, а у 12-месячных изолянтов она практически отсутствовала, в то время как в контрольной группе отмечалась частая и регулярная мастурбация.
С указанными наблюдениями ассоциировались наблюдения над другой серией животных, которые с момента рождения содержались в отдельных клетках, могли видеть и слышать друг друга, но не имели физического контакта. Эта форма изоляции была обозначена как «частичная социальная изоляция». По окончании опытов по «интеллектуальному» научению животные этой группы, достигшие физической зрелости, были переведены в стадо производителей.
Обезьяна, воспитывающаяся в частичной социальной изоляции, не знает материнской любви. Поскольку она живет в клетке, у нее не может возникнуть чувство привязанности к сверстникам, которое для своего развития требует физического общения с другими молодыми обезьянами. И, наконец, в условиях проволочной клетки не формируются адекватные проявления полового влечения.
Часть самок, воспитывавшихся в полной изоляции, были затем искусственно оплодотворены, и тогда Харлоу с сотр. обнаружили, что ими создан новый вид животного, который получил у них название «безмамной мамы».
На основании этих фактов Харлоу с сотр. пришли к выводу, что для нормального становления основных форм социального и полового взаимодействия между отдельными взрослыми обезьянами необходимо начиная с младенчества обеспечить им специфическое эмоциональное воздействие, носителем которого на самых ранних стадиях онтогенеза является мать.
Для выяснения компонентов, наиболее важных для нормального психофизиологического формирования особи, были сконструированы различные типы суррогатных заменителей матери.
Наблюдая за поведением малышей в изолированной комнате, исследователи установили основное свойство тряпочной матери — способность вселять в младенцев чувства безопасности и уверенности. Если детеныша сажали в изолированную комнату с игрушками, но без тряпочной матери (или с проволочным суррогатом, дающим молоко), то он обычно свертывался в комочек и визжал от страха. Стоило, однако, внести туда же тряпочную мать, как малыш поспешно ковылял к ней и вцеплялся в нее изо всех сил. Как только страх его проходил, детеныш начинал обследовать окружающую обстановку и играть, время от времени возвращаясь к своей неживой матери, чтобы потрогать или крепко обнять ее и тем ослабить свое чувство страха и неуверенности.
