Тормозной невроз у собак. Учение Павлова о психологии поведения
При этом описывалась яркая картина срывов у одной из собак в сторону торможения, крайне длительного тормозного невроза. «Такой случай был представлен необыкновенным стихийным событием — памятным наводнением, случившимся в Ленинграде 23/IX — 1924 г. Во время сильнейшей бури с достигавшим по временам ураганной силы и ломавшим деревья ветром вода стала заливать помещение для собак, которых пришлось извлекать из воды и переносить в верхние этажи лаборатории... В то время как большинство других животных в следующие за наводнением дни как в своем поведении, так и при экспериментальной работе с ними не обнаружило каких-либо отклонений от нормы, собака В. В. Рикмана снова дала яркую картину срыва в сторону торможения и на этот раз крайне длительного тормозного невроза. Особенно бросалась в глаза резко повысившаяся тормозимость корковых клеток.
Восстановлению положительных условных связей содействовал то перерыв на несколько дней в экспериментальной работе, то укорочение изолированного действия условных раздражителей, то общее облегчение условий эксперимента.
Но стоило только однократно применить какой-либо тормозной (например, дифференцировочный) раздражитель, как все положительные рефлексы исчезали и собака начинала упорно отказываться от пищи. О возвращении к норме можно было говорить только спустя 8 мес после наводнения.
Не менее яркий и эксквизитный случай нервного срыва в сторону торможения с последующим развитием длительного патологического состояния одновременно наблюдался и у собаки А. Д. Сперанского, также принадлежавшей к резко выраженному тормозному типу высшей нервной деятельности».
Однако, как известно, И. П. Павлов пошел гораздо дальше. Его описания и объяснения неврозов, кататонических и сложных бредовых синдромов основывались на слиянии «физиологического и психологического» планов, или, как он первоначально говорил, соединения «объективного и субъективного». При этом он пользовался данными наблюдений как в эксперименте на животных, так и непосредственно за поведением психически больных.
Конкретное описание кататонического ступора с тончайшим анализом отдельных его проявлений основывалось на учении об охранительном торможении с гипноидными фазами и использования эволюционного подхода. Бредовые синдромы рассматривались с позиций фазовых явлений, в частности, ультрапарадоксальной фазы и патологической инертности раздражительного процесса, то существующих врозь, то выступающих рядом, то сменяющих друг друга.
Все описания настолько хороши, и известны из работ самого И. П. Павлова и его учеников и последователей, что вряд ли стоит на них останавливаться. Следует только отметить, что небольшая часть учеников И. П. Павлова внесла творческий вклад в развитие его идей. Это относится в первую очередь к трудам
A. Г. Иванова-Смоленского, В. П. Протопопова и отчасти Е. А. Попова. Остальные работы в основном ограничивались ортодоксальным повторением великого физиолога при трактовке хорошо известных психопатологических состояний. Сам И. П. Павлов не считал свое учение завершенным, что следует из ряда его высказываний. Многие его взгляды не могут быть приняты в настоящее время.
В частности, спорным является сведение всей психической деятельности лишь к рефлекторной, что понимал И. М. Сеченов. Однако И. П. Павлов оставил широкое поле для изучения психологии и психопатологии на основе учения о высшей нервной деятельности, имея в виду творческое его развитие в самых разнообразных аспектах. Вершиной его творчества явилось учение о первой и второй сигнальной системах. Особенно важны нарушения взаимоотношения сигнальных систем для трактовки психопатологических синдромов, прежде всего в рамках шизофрении, а также других психозов и неврозов. Особенно много для развития учения И. П. Павлова в этом направлении было сделано А. Г. Ивановым-Смоленским (1977), к чему мы еще вернемся.
