Вести пациента, объявившего длительную голодовку или беседовать с самоубийцей, который недоволен тем, что ему оказали помощь и спасли его против его воли - это особенно тяжкая работа. При этом прибегнуть к помощи коллектива из нескольких разных специалистов может быть необходимо и зачастую полезно. То же относится и к приверженцам некоторых сект. Они отказываются, во имя своих укоренившихся убеждений, от определенных видов лечения: чаще всего это проявляется в отказе от любых переливаний.
Представляется неблагоразумным противиться очень ясно и повторно выраженному решению и разжигать споры с больным, его семьей, окружением или советчиками. Надо ли принять к сведению отказ и отступить? Бывают неотложные, жизненно опасные ситуации, которые мучительно трудно разрешить.
К счастью, показания к такому героическому лечению, как переливание крови, стали сегодня более редкими, а для ряда случаев возможна аутотран-сфузия. Но представляется неблагоразумным, чтобы хирург заранее обещал бы ни в коем случае не прибегать к этому методу лечения. Это бы лишило его необходимой для здравых врачебных действий независимости.
Эта же статья касается и совсем особого случая, когда больной не в состоянии выразить свою волю. Если, учитывая немедленную опасность для жизни, врач должен действовать без задержки, то он предупредит и проинформирует близких больного, как только то станет возможно. Помимо всяких срочных случаев, этот вопрос может подняться в отношении лиц с тяжелым умственным расстройством.
В эти крайних случаях, в конце концов, если речь идет о жизненных показаниях той или иной срочности, то так называемая госпитализация по долгу службы в специализированное учреждение позволяет проводить необходимое лечение. Констатация значительного психического расстройства лишает всякого значения упорный отказ больного. Чаще, однако, несмотря на наличие невротических расстройств, и даже очень заметных, страдающее от них лицо сохраняет заслуживающую внимания способность суждения: намеренные невротические отказы затрудняют дело, но невозможно систематически не придавать им значения.
Облегчение состояния пациента
При подготовке проекта нового Кодекса ответственные лица Ассоциации учитывали новые возможности, предоставившиеся вследствие прогресса биологии и медицины, но равным образом также и философские, духовные или этические соображения, вытекающие из них. Уместно вспомнить мысль Май-монида, говорившего в XII веке в своей знаменитой молитве: «Боже, избави меня от мысли, что я могу все!»
Подобная забота об «аджорнаменто», об адаптации к эволюции ментальностей, ощутима во всех нововведениях настоящего Кодекса. Это же относится и к этим двум статьям, 37-й и 38-й, которые нам представилось оправданным объединить для связанных с ними комментариев.
В последней фазе жизни больного врач должен оставаться тем, кто будет заботиться, утешать, помогать и сопровождать. Тройная обязанность при этом предлагается его сознанию.