Государственный контроль врачебной тайны. Контроль профессиональной тайны в медицине
После конгресса по медицинской этики (1991 г.), организованного Ассоциацией врачей, один выдающийся юрист заявил: «Врачебная тайна должна оставаться основой для пациента и врачи, однако в интересах здравоохранения не следует допускать, чтобы она становилась последним пристанищем, под защиту которого стремятся тогда, когда обвинения в неуважении личности беспочвенны».
Действительно, Кодекс деонтологии в самом начале провозглашает: «Профессиональная тайна вменена в обязанность каждому врачу на условиях, устанавливаемых законом». Эта эллиптическая формула свидетельствует о том, что законные отступления от нее существуют. Они были определены, продиктованы и доказаны настоятельной необходимостью наладить в интересах всех некоторую организованную циркуляцию личных врачебных свидетельств. Путем последовательных юридических уточнений прилагались все силы к тому, чтобы согласовать такие отступления с конфиденциальностью, которую заключает в себе правило о тайне (Ф. Газье). Но лишь закон может обосновать подобное отступление; признание такого действия не зависит ни от традиции, ни от администрации, будь этот закон в рамках «обычного права».
Необходимость соблюдать государственный порядок сразу узаконила некоторые отступления, точные границы которых были недавно упомянуты. В некоторых острых обстоятельствах врачу трудно согласовать определенные юридические ситуации и свою деонтологию. Желание успешного завершения некого полицейского или судебного дознания, порой «оправдывает» в глазах некоторых поступки, достойные осуждения. Редко являясь умышленными и сознательными, эти нарушения зачастую являются плодом покладистости, определенной ребяческой всетерпимости, вызванной или недостаточной информированностью, или недостаточной строгостью. Узаконенное принятие мер позволило бы в определенной мере разрешить конфликты между упомянутыми врачами и юридической или полицейской властью. Нельзя преследовать в судебном порядке за недонесение о преступлении врача, ухаживавшего за обвиненным в преступлении. Мы далеки от нравов, описанных в американских полицейских романах. Уголовный Кодекс исключил недавно санкции, предусмотренные за нарушение тайны врачом, который:
- информирует власть о насилии или ущербе, причиненном несовершеннолетним (младше пятнадцати лет) или лицу, которое не в состоянии защитить себя ввиду своего возраста или своего физического или психического состояния.
- сообщает в прокуратуру о фактах, позволяющих ему предполагать совершение сексуальных насилий любого характера.
Защита здравоохранения лежала в основе отступлений, совершаемых на определенных условиях; однако постепенно сложность системы, существенный моральный износ регламентирующих текстов породили определенную неэффективность, что вызвало меньшую строгость в их применении и, временами, даже их оспаривание.
В нынешнем контексте, как считают некоторые, определенные отступления были бы желательны, учитывая борьбу с высокопатогенными и передаваемыми половым путем вирусами (вирусы некоторых гепатитов, вирус СПИДа). Насколько эффективна и оправдана с точки зрения здравоохранения подобная мера при отсутствии достаточно эффективного лечения? Не рискуем ли мы во имя эффективности принятием неоправданных принудительных мер? Что касается раскрытия врачом (или членом обследующей бригады) данных о состоянии здоровья лица, проходившего обследования, «третьему лицу», то оно имело бы негативные последствия для наблюдения за пациентом вообще. Это было бы оплачено тяжелой ценой: всеобщее недоверие и желание замкнуться в себе стали бы причиной разрыва социальной ткани, особо опасного для нашего общества, в котором сплоченность слабее, чем в других культурах. Лучшая подготовка, возможно, улучшила бы при небольших затратах нынешнюю неудовлетворительную ситуацию.