Скрытая тревога на фоне лечения наркомании. Анамнез опийной наркомании
Результаты исследований по шкалам Шихана и Тейлора показывают заметное повышение уровня скрытой тревоги, как на высоте абстинентной симптоматики, так и по нормализации соматических нарушений. Это - свидетельство неполного регресса синдрома патологического влечения и сохранение тенденции к диссимуляции. Наибольшая выраженность тревоги регистрируется в периоды обострения патологического влечения. В эти же моменты отмечается и наибольшая глубина нарушений нозогнозии. Тем самым, глубина нарушений нозогнозии полностью зависит от активности синдрома патологического влечения.
В целом, пример данного больного демонстрирует типичные колебания глубины нарушений нозогнозии в процессе одной фазы болезни. Такие колебания напрямую зависят от активности синдрома патологического влечения. И подбор адекватной терапии может вполне обеспечить значительное подавление этого осевого синдрома.
Особенности нарушений нозогнозии на начальных и отдаленных стадиях течения наркомании в длиннике болезни при низкой активности патологического процесса может показать следующее наблюдение.
Наблюдение № 8. К. А., 1957 г. рожд., находился на лечении в НИИ наркологии с 16.03. по 26.04.2002 г. Диагноз: опийная (героиновая) наркомания
Жалобы при поступлении: нарастающие боли в мышцах ног и спины, слезотечение, насморк, приступообразные боли в животе, раздражительность, слабость, бессонница.
Анамнез со слов больного, его жены, дочери и сведений из милиции. Наследственную отягощенность психическими, венерическими заболеваниями, туберкулезом отрицают. Отец больного по характеру раздражительный, скандальный, неуживчивый, переменил много мест работы, часто пил, в состоянии опьянения устраивал драки. Оставил семью, когда сыну было 3 года.
Мать больного по характеру неуравновешенная, склонная к слезам, до 6 лет воспитывала сына одна, затем вышла замуж вторично, от второго брака есть еще сын на 10 лет младше А. Отношения А. с отчимом и сводным братом ровные, но без теплоты и привязанности. В детстве А. рос и развивался без особенностей, вовремя научился ходить и говорить, болел мало. Посещал детский сад, отношения с детьми налаживал быстро. В школу пошел 7 лет, учился без особой охоты, но успеваемость была удовлетворительной. К концу начальной школы с матерью стал более отгороженным, все время проводил во дворе, в компании более старших ребят, перенимал их манеры, старался выглядеть независимым и бесстрашным, вместе с тем, был очень обидчив, злопамятен, мстителен. Систематически курить стал с 12 лет, тогда же впервые попробовал вино.
После выпитого стакана портвейна рвало, болела голова, но старался не показать себя слабаком, и в последующем пил наравне с другими подростками, хотя состояние опьянения не привлекало, и сам инициативы в выпивках не проявлял. В14 лет впервые выкурил сигарету с анашой, действие которой понравилось из-за безудержного веселья. Седьмой класс закончил посредственно, дальше учиться не захотел, поступил в ПТУ по специальности электромонтажника. В училище появились новые знакомые, которые имели опыт употребления гашиша и различных психоактивных препаратов.
Все, что было связано с наркотиками, было очень волнующим и таинственно притягивающим, обсуждалось в их компании подолгу. С ними несколько раз принимал циклодол по 6-8 таблеток, но галлюцинации, -устрашающего вида огромные насекомые и непереносимо резкие звуки, - не понравились. В 16 лет впервые попробовал действие опиатов - отвар опия-сырца, «кокнар», внутрь. С приятелями освоили «технологию» химической обработки опийного сырья с помощью ацетона и уксусного ангидрида, и решили испытать их внутривенный прием. Ощущения от внутривенного введения оказались еще более яркими и насыщенными, прежде всего за счет начального протопатического эффекта. После нескольких неудачных попыток, научился вводить себе наркотик и сам. В течение зимы вводил себе ацетилированный раствор опия внутривенно по 2-3 раза в неделю в дозах 3-4 мл.
В феврале 1976 г. появились первые признаки лишения: при вынужденном недельном перерыве приема испытывал боли в мышцах, слезотечение, «безудержное чихание», понял, что «сел плотно». Сознавать это было неприятно, но больше тревожило, что теперь дело усложняется из-за необходимости «предотвращать ломки». До этого момента скрывал свое пристрастие, но теперь мать и отчим все чаще и чаще стали допытываться, - что с ним происходит, он «какой-то необычный». Вскоре был задержан милицией и направлен на лечение в ПБ № 15. В течение полутора лет наркотики не принимал. Посещал диспансер раз в месяц, состояние было стабильным. Отношений с наркоманами не поддерживал. Алкоголь употреблял нечасто, в умеренных количествах. В конце 1976 г. женился, жили у родителей жены, в октябре 1977 г. родилась дочь.
С ноября 1977 г. влечение к алкоголю резко усилилось, эксцессы участились, стал терять количественный контроль, изменилось поведение в опьянении: появилась возбудимость, конфликтность, расторможенность. С начала 1978 г. возобновил прием опиатов. Судом был направлен в ЛТП для больных наркоманией, где находился два года. Вернувшись в Москву, жил с семьей, устроился на работу электриком на овощной базе, замечаний от администрации и милиции не имел. Милиции «даже по возможности помогал». В то же время имели место «случайные эпизоды» употребления наркотиков -кустарных опиатов, иногда омнопона и промедола. В 1986 г. перенес операцию по поводу остеомиелита левого плеча. «Из-за ужасных болей» в послеоперационном периоде возобновил систематический прием наркотиков. «Но дозы строго контролировал», «не разгонялся»: вводил только 1-2 ампулы омнопона, либо морфина 1 раз в день или 1 раз в два дня. Никогда «не доводил себя до отключения, всегда сохранял запас для поддержания самочувствия», «ломок не было никогда». Такой постоянный прием «минимально необходимых доз» продолжался около двух лет. Затем эпизоды приема стали спорадическими. «По случайным обстоятельствам» в распоряжении больного оказывалось «некоторое количество наркотиков»: «время от времени немного оставляли торговцы овощами из Средней Азии, которым помогал со складскими помещениями и холодильниками».
Это «некоторое количество» употреблял в течение 2-3 месяцев в виде однократных ежедневных внутривенных инъекций по 3-5 мл кустарно приготовленного раствора опия-сырца. Действие наркотика в основном было стимулирующим: улучшалось настроение, физически чувствовал себя очень комфортно. Как правило, подобные «случайные расчеты натурой» происходили 1-2 раза в год. Вне этих периодов влечения к наркотикам не испытывал, алкоголем не злоупотреблял, пил только пиво. Физическое состояние было хорошим, боли в плече не беспокоили. Работал бригадиром по обслуживанию холодильных установок на оптовой продовольственной базе. Осенью 2000 г. в качестве «натурального вознаграждения» получил партию героина. Первая же его интраназальная проба, хотя и не вызвала инициальных протопатических ощущений, резко обострила влечение к наркотику. Стал вводить героин внутривенно во все нарастающих дозах ежедневно, а затем по несколько раз в сутки. Через полгода толерантность составила 1 г героина в сутки. Вводил это количество дробно, через каждые 4-5 часов. «Ничего не мог поделать с такой мощной тягой». Чтобы «не травмировать жену и дочь, ушел из дома, жил у сводного брата». Крайне ослаб физически, исхудал, потерял в весе более 20 кг. Нарастающее психофизическое истощение вынудило обратиться в НИИ наркологии, был госпитализирован.
