Изменение отношения к болезни при наркомании. Лечение героиновой наркомании
Изменение отношения к болезни в ходе одной госпитализации у больного наркоманией с высокой активностью патологического процесса можно проиллюстрировать на следующем примере:
Наблюдение № 7. Больной Б., 1981 г.р., находился на лечении с 25.10. по 22.11.2002 г. Диагноз: опийная (героиновая) наркомания
Из наследственно неотягощенной семьи. Героин употребляет с января 2000 г. Летом 2000 г. перешел на ежедневное употребление - до 2,0 мл в/в. При его отсутствии внутривенно вводил кустарно приготовленный раствор маковой соломки, обработанной уксусным ангидридом, - до 12,0 - 15,0 мл в/в в сутки в два приема. Пытался самостоятельно прекратить употребление опиатов. В 2001 г. перенес острый гепатит. В период желтухи наркотиков не принимал, однако вскоре после выписки из инфекционного отделения возобновил прием. По настоянию родителей в 2001 г. дважды лечился в наркологическом отделении.
Каждый раз выписывался через несколько дней «из-за плохих условий в больнице». Настоящая госпитализация по собственной инициативе - вследствие нарастающей наркотической усталости. Последний прием наркотика накануне госпитализации, внутривенно ввел 6,0 мл готового раствора маковой соломки.
Соматическое состояние: на коже обоих локтевых сгибов множественные следы от инъекций. Тоны сердца ритмичные. Пульс - 70 ударов в минуту, артериальное давление 105/70 мм рт. ст. Живот мягкий, чувствительный при пальпации. Неврологический статус: Зрачки 5=0, сужены, реакции на свет угнетены, недостаточность конвергенции. Тремор рук, кончика языка. Легкий гипергидроз ладоней, небольшая заложенность носа, повышенное слезоотделение. Очаговых выпадений нет.
Психический статус при поступлении. Формально правильно ориентирован в месте, времени и окружающем, контакту доступен. Настроение снижено, ощущает «неудовлетворенность, нехватку чего-то», жалуется что «ничего не интересует», «ни с кем не хочется общаться». «В окружающем мире и в душе какая-то пустота, которую ничем нельзя заполнить». Сравнивает себя с «деревянным человечком Буратино», «высохшей мумией», «куклой из папье-маше», «измятым жестяным роботом», который оживает только при упоминании о наркотиках.
Отмечает вечерние ухудшения эмоционального состояния, при этом появляются «плохие предчувствия», «в голову «лезут» неприятные мысли», появляется патологическое влечение к наркотикам, не может долго уснуть даже после приема лекарственных препаратов. Сообщает о периодическом появлении сильного влечения к наркотикам: «Как только захожу в процедурный кабинет, сразу же появляются мысли о наркотиках, на что не посмотрю, все ассоциируется с их употреблением: иглы, капельницы, стол, на котором можно приготовить раствор». При разговоре нервничает, проявляет нетерпеливость, непоследовательно излагает свои суждения, часто сбивается на побочные темы.
Считает себя «безнадежным наркоманом», который из-за наркотиков «разрушил себе жизнь», говорит что «устал от такой жизни». Через несколько часов стал тревожным, беспокойным, нетерпеливо ходил по отделению, с раздражением реагировал на обращения окружающих. В беседе с врачом сообщил о появлении «сильной тяги к наркотикам», убежденно говорил, что в палате появился запах ацетона, жаловался на то, что «горят и выворачиваются наизнанку вены». Выражал недовольство тем, что назначено «много таблеток и мало уколов». Убеждал врача в том, что «таблетки плохо влияют на печень, а внутривенное введение препаратов лишено такого вредного эффекта». Сомневался в целесообразности лечения, оценивал его как «невыносимо мучительное и бесполезное». Появилось положительное отношение к наркотикам («мне кажется что, лучше мучиться с наркотиками, чем без них», «сейчас бы «мак» был самым лучшим лекарством»). С раздражением реагировал на попытки разубеждения. После долгих уговоров согласился на прием дополнительных лекарств.
