Постабстинентный период болезни. Отношение к лечению при абстинентном синдроме
В первой когорте правдоподобное, последовательное и стойкое диссимулятивное поведение, использующее в основном «рационалистические» объяснения и отнесение болезни к прошлому отмечено у 32 (22%) больных. Более упрощенное, не всегда постоянное, реализующееся по типу отрицания и приуменьшения было присуще подавляющему большинству исследованных больных - 98 (67,6%). «Потеря меры» в утверждениях о полном восстановлении здоровья - вплоть до «мгновенного выздоровления» от наркомании на 2-3 день пребывания в клинике - была свойственна 16 (11%) больных. Подобное поведение было свойственно наиболее примитивным инфантильным субъектам.
Во второй когорте стойкую и последовательную диссимуляцию обнаруживали приблизительно столько же больных, что и в первой.
III этап: завершение острых явлений абстинентного синдрома и постабстинентный синдром.
В постабстинентном периоде внутренняя картина болезни у пациентов обеих когорт определялась типом их отношения к лечению. Влияние соматогенного фактора после сглаживания интоксикационной астении, восстановления физического состояния, нормализации вегетативной сферы, редукции тревоги и других острых явлений лишения существенно утрачивало свою роль «фасада» терапевтической мотивации. Подлинная, а не вербально декларируемая лечебная позиция, обнаруживалась только в этот период болезни. В этом мы полностью солидаризируемся с Т.Н. Дудко (2003).
В первой когорте больных варианты отношения к лечению выглядели следующим образом:
1) Реальную готовность и желание лечиться обнаруживали лишь 19 (13,1%) больных. Из группы ВА не было ни одного, из группы СА 13 (тип течения наркомании у 6 из них был периодическим интермиттирующим, у 4 периодическим приступообразно-прогредиентным,у 3 непрерывным стационарным), из группы НА 6 - все с интермиттирующим типом течения болезни.
2) Безразличие к лечению было свойственно почти половине больных - 71 или 48,9%. Из группы ВА - 28 больных (45,9% от общего числа группы). Из группы СА их было 22 (41,5% от числа группы). Тип течения наркомании у 5 был типично прогредиентным непрерывным; у 5 непрерывным стационарным; у 7 -периодическим приступообразно-прогредиентным; у 5 периодическим интермиттирующим. Из группы НА был 21 человек (67,7%), - 9 с непрерывным стационарным, 6 - с периодическим приступообразно-прогредиентным и 6 с интермиттирующим типом течения болезни. На фоне внешне упорядоченного поведения и вербальных деклараций об «отсутствии тяги» полного купирования синдрома патологического влечения здесь не было. Диссимуляция осуществлялась непосотоянно, строилась по типу приуменьшения и отнесения болезни к прошлому, без стойких позиций отрицания. Рационализация была «оправдывающейся», пассивной.
3) Пассивный протест против лечения (отношение по типу «итальянской забастовки» - согласны быть в больнице, но не избавляться от своего пристрастия) обнаруживали 26 человек (17,9%). Из группы ВА - 19 (31,1% от общего числа группы). Из подгруппы СА - 7 (13,2% от числа группы). Тип течения наркомании у 5 из них был типично прогредиентным непрерывным; у 2 периодическим приступообразно-прогредиентным. Из подгруппы 1-в больных не было.
Патологическое влечение у них сохранялось (вербальная продукция, мимико-вегетативный резонанс, отдельные поведенческие акты). Диссимуляция была постоянной. Осуществлялась в форме примитивного приуменьшения, отнесения болезни к прошлому. Наиболее часто можно было встретить «зашторивание» болезни массивными жалобами на отрицательное действие лекарств и «протестами» против условий пребывания в клинике и методов лечения.
4) Активное сопротивление лечению постоянно демонстрировали 29 (20%) больных. Число больных из группы ВА здесь было преобладающим - 26 (42,6%от общего числа группы). 3 больных были из подгруппы СА (5,7% от общего числа группы) - с непрерывным типично-прогредиентным течением аддикции. Больных из подгруппы 1-в не было ни одного.
Диссимуляция у них была постоянной, - в ее картине преобладала «экспансивная», «мировоззренческая» рационализация, - вплоть до обвинений в «приписанной» им болезни, противоречащие логике отрицания. Патологическое влечение включало аффективные, идеаторные и поведенческие компоненты.
Доверие к предложенному лечению можно было отметить у 104 (71,7%) больных, т.е., даже у части тех больных, которые пытались избегать тех или иных назначений. Попытки навязать свое лечение были довольно частым явлением: они отмечались у 78 (53,8%) больных. Отбор лишь негативных данных о лечении был свойственен 46 (31,7%) больным.