Некоторые больные, стараясь доказать свое полное психическое здоровье, заявляли, что они якобы и не были психически больными, а только симулировали психоз. Они утверждали, что специально знакомились с психиатрической литературой и готовились «сыграть роль шизофреника». Симуляция же им якобы была необходима по ряду «социально- или материально-значимых» мотивов. Одни «симулировали», чтобы избежать наказания за воровство, другие, «чтобы отвертеться от службы в армии», третьи,-«чтобы выразить протест против несправедливого общественно-политического режима» или «притеснений начальства», четвертые - «чтобы добиться льгот по инвалидности».
Были даже такие, кто «отсиживался в «психушке» от нежелательной женитьбы». Во время пребывания в больнице такие больные чаще всего полностью отрицали болезнь, а заявления о «симуляции» делались в отношении прошлых стационирований.
Для объективизации диссимулятивных феноменов у больных на параноидном этапе течения шизофрении отправными моментами служили те же критерии, что и у паранойяльных больных. К их числу относились: объективный анамнез, позволяющий проследить динамику психических расстройств и с достоверностью показать бредовую мотивацию поведения в прошлом. Утаивание больными фактов их прошлых соприкосновений с психиатрическими учреждениями всегда заставляло предположить вероятность маскировки симптомов и в момент наблюдения. Кроме того, - анализ «творческой продукции» больных, их писем, рисунков.
Подчас в них более отчетливо, чем в устной речи, проступала символика, паралогичность, вычурность, либо напротив, схематичность, сверхрационализация, стереотипность. Но самым главным фактором объективизации диссимуляции и здесь оставался клинико-психопатологический анализ. Следует отметить, что на нашем материале основным «объектом» утаивания у больных являлись продуктивные психопатологические симптомы, в то время как сопутствующие процессуальные шизофренические расстройства больные были не в состоянии скрыть. К таковым относились те интеллектуальные, а самое главное, эмоционально-волевые нарушения, выраженность которых на параноидном этапе была в целом большей, чем на паранойяльном.
Здесь более глубокой была диссоциация между вербальными отрицаниями болезни и той внутренней напряженностью, растерянностью и настороженностью, которые сквозили в интонациях, мимике и во всем поведении больного. Однако, когда аффективный заряд бреда уменьшался, и диссимуляция автоматизировалась и не требовала постоянной сознательной регуляции, ее объективизация на основе одних только клинических наблюдений становилась более затруднительной.
В целом, у больных галлюцинаторно-параноидном этапе течения шизофрении внешнее исполнение диссимулятивных актов в значительной мере утрачивает ту естественность и тонкость, которой она отличалась у паранойяльных больных. Относительно немногочисленные «успехи» зависели от удачной мобилизации индивидуальных, личностных способностей больных. Более или менее длительная и стойкая маскировка галлюцинаторно-бредовых нарушений оказывается затруднительной. Появляется более яркий контраст между вербальными отрицаниями болезни и искусственностью и нарочитостью поведения. Диссимуляция становится грубее, примитивнее, утрачивает структурную целостность.
Причины подобных качественных изменений во многом объясняются результатами исследований высшей нервной деятельности. Ассоциативный эксперимент показал, что в бредовой патодинамической структуре наряду с сильным, инертным возбуждением, все более отчетливо выявляется другой патофизиологический механизм, - отрицательное индукционное торможение на речевые системы мозговой коры. Суммация пассивного торможения и отрицательной индукции от бредовой доминанты обусловливали углубление тормозного фона в коре. О нарастании коркового торможения и появлении гипноидных фаз свидетельствовали также результаты регистрации зрачкового компонента ориентировочного рефлекса, где преобладали ослабленные, угашенные и извращенные реакции.
Увеличение амплитуды кожно-гальванической реакции, как на «конфликтные», так и на индифферентные словесные раздражители и ее постоянство является дополнительным аргументом, говорящим о снижении кортикального тонуса и большей заинтересованности субкортикальных аппаратов нейродинамики.Эффектамитал-кофеиновых проб здесь оказывался значительно выше, чем у паранойяльных больных.
