Элементы мимики эндогенной депрессии. Невербальные характеристики поведения
Нами была поставлена задача выделить значимые элементы мимики и мимических выражений, свойственных эндогенной депрессии в рамках МДП, и определить отличия этих элементов и выражений при депрессии и депрессивных синдромах у больных шизофренией. Использованы данные наблюдения и фотометрии мимики 45 больных женщин в возрасте от 25 до 45 лет, находящихся в депрессивной фазе МДП. Продолжительность депрессивной фазы от 1 до 3 мес. Клиника депрессии включала отчетливые компоненты витальности, тревоги, брадифрении. Данные о больных шизофренией с депрессивной и депрессивно-бредовой симптоматикой представлены в предыдущей главе.
При изучении элементов мимики выяснилось, что больные чаще смотрели в глаза врачу (0,74), реже — в окно (0,16) и в сторону (0,16). Наиболее частыми компонентами области рта были удлиненный рот (0,32), сомкнутые губы (0,47), опущенные углы рта (0,15). Брови со складкой Верагута (0,37) или печальные брови (0,37), вертикальные морщины на лбу (0,26). Характерные компоненты области век — прищуренные глаза (0,15) и моргание (0,15). Глаза были тусклыми (0,74). Мимика симметричная, ассоциированная, подвижность одинаково часто была обычной, повышенной или сниженной. Мимических стереотипии не наблюдали. Преобладало мимическое выражение печальной улыбки (0,26), страдания (0,26), внимания (0,20), интереса (0,10), гипомимия определялась редко (0,05).
В целом отмечен большой полиморфизм мимических выражений, которые протекали на фоне мимики депрессии. Реакция зрачка выявлена у 25 больных (0,50), расширенный зрачок — у 15 больных (0,20). Определение достоверных различий с клиникой шизофренической депрессии позволило установить, что больные шизофренической депрессией редко смотрят в глаза, но чаще в сторону или вниз, углы рта у них опущены или рот открыт, складка Верагута менее характерна, морщины на лбу горизонтальные, мигание редкое, глаза расширены. Мимика чаще диссоциирована и асимметрична (несоответствие выражений правой и левой части лица), подвижность мимики ниже. В ряде клинических случаев замечаются стереотипии.
Характерны мимические выражения безразличия, непонимания, гипомимия. Полиморфизм мимических выражений невысок. Реакция зрачка выявлена в одном случае (0,05), расширенный зрачок не отмечали. Различия в мимических особенностях депрессии разной этиологии позволяют использовать мимические признаки в дифференциальной диагностике депрессивной симптоматики.
Невербальные характеристики поведения
Невербальные характеристики поведения в норме и при патологии рассматриваются как генетически детерминированные сложные моторные стереотипы (R. Hinde, 1975). Это представление является закономерным итогом более чем 20-летних этологических исследований, в том числе в области психиатрии (В. П. Самохвалов, 1984). V. A. McKusick (1978) отмечает, что невербальные фенотипические признаки можно рассматривать как компоненту общей конструкции. Привлекая внимание исследователей к поиску поведенческих невербальных характеристик в условиях взаимодействия комплекса экологических факторов, В. П. Самохвалов (1985) подчеркивает важное значение результатов подобных исследований для диагностики и прицельного лечения, а также для понимания механизмов патогенеза.
Между тем широкий круг наркологических заболеваний с их определенной психосоматической структурой — регистрами психических и соматических расстройств — является естественным полем для выяснения вклада генетических и средовых факторов в оформление нормального и патологического поведения. Полиморфизм клинических проявлений как алкогольных, так и неалкогольных интоксикационных расстройств указывает на существование определеннога спектра биологически детерминированных поведенческих признаков (Н. А. Корнетов, В. Я. Губерник, 1983). Регистрация невербальных комплексов поведения, имеющих зачастую отчетливую соматоневрологическую направленность, приобретает особую актуальность в клинической наркологии.
Это тем более важно, что сложившиеся к настоящему времени представления о характере проявлений алкогольных расстройств основываются далеко не на общепринятых понятиях, господствующих в других разделах клинической медицины. Это касается прежде всего непсихотического алкоголизма, в клинических проявлениях которого сосуществует большое число разнородных симптомов, не включенных, например, в структуру алкогольного абстинентного синдрома (А. К. Качаев, Н. Н. Иванец с соавт., 1976). Уточнение значимости вклада тех или иных симптомов алкоголизма в клиническую картину заболевания способствовала бы приближению к объективной оценке состояния. Такой подход особенно актуален при уточнении границ начальных этапов алкогольной болезни и донозологических проявлений алкоголизма.
С другой стороны, перспективен и такой подход, когда группы симптомов можно оценивать в рамках синдромов, как это произошло на примере алкогольного абстинентного или наркоманического синдрома. При этом необходимо учитывать, что такие группировки симптомов алкогольных расстройств возможны при дальнейшей тщательной разработке биологических и психологических основ клиники алкоголизма. Поэтому важно не только описание актов невербального поведения на доболезненном этапе иг этапе хронического алкоголизма, но и использование их в клинической практике, при оценке различных состояний, например, в целях дифференциальной диагностики, для предотвращения негативных асоциальных последствий агонистического поведения и т. п.