Невровегетопсихические формы хронического аппендицита. Психоневрогенный аппендицит
Что касается патогенетической интерпретации невровегетопсихических форм хронического аппендицита, она получила морфологическую поддержку многочисленных исследований, проведенных за последние шесть десятилетий. Еще в 1905 году Бужи, затем Назари обратили внимание на чрезвычайное богатство нервных ганглионарных клеток между двумя мышечными оболочками аппендикса. В 1921 году, при последовательных сечениях воспаленных аппендиксов.
Массон установил в аксиальной соединительной ткани, занимающей полость органа, новообразования симпатического происхождения, порождающие невромы, сходные с ампутированными. Охваченные рубцовой тканью и подверженные постоянному раздражению, эти невромы определяют, по его мнению, рефлекторные явления на расстоянии, отмечаемые при некоторых хронических аппендицитах. В 1930 году, тоже Массон описал „невромышечный комплекс" подслизистой аппендикса, состоящий из анастомозированных мышечных пучков, сплетенообразных, тесно перепутанных с волокнами и ганглионами Мейснерова сплетения в подслизистой оболочке. Эти констатации были подтверждены, в 1940 году, и Таваресом (который нашел при воспаленном хроническом аппендиците многочисленные элементы с особенностями ганглионарных нервных клеток, сгруппированных в узелки), как и другие исследователи — Флорентин, Менза, Гальярди, Джерота с Памбукчаном, Триска, Капаверо, Петрушинов, Бернашек.
Считая нервную симптоматику на расстоянии при хронических аппендицитах, вызванной рефлекторно, с точкой отправления в указанных невромах, некоторые авторы назвали особые формы такого рода „неврогенными аппендицитами" (Кнофлох, Триска, Бернашек и др.). Но было замечено, что не существует строгой пропорциональности между полнотой поражений внутристенной нервной гиперплазии и местными клиническими расстройствами (боль) и общими при хроническом аппендиците (Джерота, Памбукчан, Джоржеску). Этот аспект в некоторой степени снижает патогенную роль этих повреждений и рефлексных механизмов; и действительно их нельзя абсолютизировать. Вероятно, в некоторых случаях еще играет роль распространение воспаления от аппендикса, доводя до процесса мезентерита, эпиплоита, околослепокишечные и околоподвздошные сращения, перидуодениты, перихолециститы, мезентериальные ганглионарные реакции (Гальярди).
Иногда получаются настоящие ассоциированные болезни, но слабо видимые: тифлохолециститы, аппендикуло-тифлиты, аппендикулодуодениты и т.д. (Ру, Пошет, Перракио, Пэунеску-Подяну, Кырстя и др,). И точно так же, вероятно, что в некоторых случаях, способ воздействия на расстоянии аппендикулярного воспалительного процесса объясняется микробными токсинами отошедшими из аппендикулярного очага и переданные либо по восходящему нервному пути, либо по гуморальнокровеносному пути (Винсент, Джерота, Борческу).
Но даже и после аппендэктомии больной может продолжать страдать, представлять расстройства, создающие трудно интерпретируемые вопросы; особенно боли, иногда локализованные в различных точках живота, иной раз неопределенные, туманные, неясные, с причудливыми модуляциями, непонятные; или же запоры, тошноты, вздутия, головокружение, неопределенное скверное состояние, недомогания („malaise"). На них обратили внимание и их изучали многие исследователи: Хациегану и Даничико, Джироль, Триска, Коген, Литль и др. Они обязаны остаточным поражениям мезентерита (который иногда бывает бациллярным, в подобных случаях аппендэктомия не оправдана), эпиплоита, околослепокишечных сращений, которые продолжают определять патогенные рефлексы и боли, порождающие различные расстройства в соседних и дальних органах, местные страдания и на расстоянии; иногда даже продолжают развиваться, прогрессироать (у страдающих колитом, у бациллярных, у которых инфекция активна).
Ясно, что связь между страданиями и аппендэктомией (и до нее, между аппендикулярным заболеванием и соседними органами), ясно появившаяся, предлагает и объяснение. Но могут встретиться случаи, когда эта связь ускользает (из-за поверхностного, неполного обследования или из-за того, что расстройства не появились сейчас же после аппендэктомии, а через месяцы и годы), создавая врачу затруднения в диагнозе. Известность возможности подобных послеаппендикулярных расстройств, а затем добросовестное обследование служат ключом к правильной интерпретации подобных случаев.