Ошибки диагностики астенического невроза. Ипохондрия в медицине
Диагноз астенического невроза подстерегает ряд возможных ошибок. Так как этот диагноз кажется легким, зачастую спасительным для врача, современный диагноз („модный"), соответствующий до некоторой степени определенной частоте в патологии последнего времени, он иногда ставится с излишней легкостью, поверхностно, бесконтрольно. И клиническая картина астенического невроза может быть воспроизведена (полностью или частично) весьма многочисленными патологическими состояниями, присущими самым различным областям медицины [неврологии, психиатрии, в общем висцеральной патологии, дисметаболической, биохимической, токсической, каренциальной (недстаточности), аллергической патологии и т.д.], главным образом в стертых, личиночных, нетипичных, начальных их формах.
Поэтому, диагноз астенического невроза требует тщательного, широкого клинического и параклинического исследования, проницательного анализа, ввиду возможного исключения биохимических, соматических и прочих заболеваний, которые могли бы представиться под „маской" невроза, в „ложноневротической" форме. (И так как, иногда, невротические явления можно спутать с действительными соматическими расстройствами биохимического, эндокринного, висцеропатического порядка, создающие смешанные патологические состояния — соматоневротические, — в которых соматический и невротический элементы сосуществуют и часто взаимообусловливаются, понятно, что врачебная способность распознавания может еще больше подвергнуться испытанию).
Так что диагноз астенического невроза только кажется легким. В действительности он очень претенциозен, труден, подвержен ошибкам. Это комплексный, логический, рациональный процесс, опирающийся на тщательный анализ представленных больным симптомов, на особое добросовестное клиническое обследование, на процесс критической фильтрации всех возможных патологических эвентуальностей (то есть на очень суровый, очень строгий исключающий дифференциальный диагноз), наконец, на тщательное социальное и психологическое обследование, для выявления порождающих психических условий (основной элемент для диагноза, как уже было сказано).
Поэтому, он предполагает у врача и требует от него — чтобы не ошибиться — знаний и опыта (не только клинического, но и психологического), настойчивости, упорства, проницательности, такта, и, далее, особого усилия сосредоточения, действия, разума.
Среди психопатологических состояний, способных вызвать странные, трудно интерпретируемые и диагностицируемые расстройства, еще имеются некоторые, в которых патологическим, анормальным является отношение больного к болезни, к понятию болезни, в котором искажено сознание болезни, форма в которой она отражается в уме больного, в его психике.
Ипохондрия — это психопатологическое расстройство, которое дает, в самой большой мере, образ воображаемого больного. Ипохондрик послужил, несомненно, образцом Мольеру и он довольно часто встречается среди странных больных, трудных, без объективного эквивалента, которыми мы занимаемся.
Ипохондрик представляет, как и все эти больные, значительный ряд расстройств сенестопатического вида, большого разнообразия: алгии, парестезии, состояние недомогания, скорее тягостное, неприятное, чем болезненное, мучительное, чаще всего странное, неопределенное, расплывчатое, непостоянное, переменчивое, беспокойное. Но то, что характеризует и определяет ипохондрика, кроме этих страданий, это не только факт, что они не могут обосноваться даже очень добросовестным клиническим обследованием, а еще и чрезмерная, несвойственная озабоченность, касающаяся его здоровья, а также и пессимизм с которым он рассматривает это здоровье. Ипохондрика мучает мысль о болезни, ставшей навязчивой идеей, с неотвязным характером; у него страх перед болезнью, он в тревоге, даже в панике относительно своего здоровья, своих страданий.
Он беспрерывно изучает себя, анализирует себя в этом смысле весьма тщательно. Главная забота его жизни концентрируется вокруг здоровья тела, самых мелких, неизбежных у него ощущений. Вся его жизнь организована в этом направлении: он читает медицинские книги, журналы по специальности, обсуждает, интерпретирует; принимает всяческие меры, одна странее другой, для защиты своего здоровья: одевается тепло летом, оберегаясь микробов, не подает руки приятелям, не прикасается к дверным ручкам; вечно в перчатках, из правил гигиены образует абсолютный принцип своего существования, принимает разные меры, более или менее эмпирические, предназначенные основной цели его жизни (клизмы, специальные режимы и пр.), становится рабом лекарств, поглощая громадное количество разного рода, иногда не по медицинскому совету ( приятели, эмпирики); обуреваемый желанием распознать свою болезнь, постоянно посещает врача — иногда того же — утомляя и мучая его своими мыслями и мнениями, чаще меняя его постоянно, бегая от одного к другому, в погоне за своей химерой. Короче говоря, находит удовольствие в мысли о болезни культивируемой им, неспокойный, испуганный, мучает семью, которую он заставляет принимать участие в его волнениях, беспокойстве, в своих капризах, принуждает ее — иногда — к пытке взыскательностью, которой он подчиняется.
