Влияние раздражающих токсинов на обоняние. Клеточная реакция дыхательных путей на раздражающие токсины
В клинической практике издавна используются сравнительно простые методы ольфактометрии для характеристики функции обонятельного анализатора и слизистой оболочки носа. Объективная ольфактометрия основывается на безусловных рефлексах и тесных связях обонятельного анализатора с различными отделами головного мозга. Предложено несколько тестов, основанных на ольфактивно-пупилярном, психогальваническом и других рефлексах. С успехом в объективной ольфактометрии используется электроэнцефалография и регистрация частоты пульса. Разработанный нами метод объективной ольфактометрии у животных, основанный на ольфакторно-респираторном рефлексе, заключается в изменении дыхательного ритма вследствие обонятельного ощущения.
Определение "остроты обоняния" (ориентировочной реакции на запаховые компоненты) животных (белых крыс) проводили к ряду ольфакторных веществ (дегтю, тимолу, камфоре и розмарину).
В настоящее время нами накоплены данные об ориентировочной реакции животных на запаховые компоненты после однократной ингаляции более 50 промышленных ядов.
Большинство изученных веществ вызывало снижение "остроты обоняния" у подопытных животных, причем выраженность изменений зависела jт величины действовавшей концентрации яда.
При математической обработке выявлена зависимость между концентрацией вещества, которую выражали в частях от Limir, и степенью снижения остроты обоняния, которая для отдельных ядов имела следующий вид:
НВr: у = 0,49 + 0,39х (г = 0,93; р>0,05);
S02: у = 0,4 + 0,7х (г = 0,89; р>05);
NH3: у = 0,57 + 0,38х (г = 0,71; Р>0,05).
В общем виде указанная зависимость имела вид: у = 0,013 + 0,07х, где у-количество воздуха (мл, содержащее запаховое вещество — тимол), возрастало в среднем до 5 мл. Нормализация данного показателя происходила на 3-й сутки. Аналогичное снижение чувствительности обоняния происходило к тимолу, камфоре и дегтю. Ингаляция брома в концентрации на порядок ниже также вызывала снижение чувствительности обоняния, однако через сутки каких-либо различий между подопытными и контрольными животными не обнаружено. Ингаляция самой низкой из испытанных концентраций паров Вr2 (0,75 мг/м3) не вызывала проявлений раздражающего эффекта.
Клеточная реакция дыхательных путей на раздражающие токсины
Важным показателем функционального состояния слизистой оболочки верхних дыхательных путей является миграция на ее поверхность клеточных элементов. Еще в 1931 г. М.А.Ясиновским было высказано предположение, что о выраженности патологического процесса и степени поражения дыхательного тракта можно судить по количеству свободных клеток, смываемых со слизистой оболочки.
Увеличение миграции лейкоцитов на слизистую оболочку носа является одним из ранних признаков поражения слизистой оболочки верхних дыхательных путей у рабочих, подвергающихся хроническому влиянию низких концентраций раздражающих веществ. Так, среднее количество клеточных элементов на слизистой оболочке носа у рабочих, подвергающихся воздействию производственных вредностей, в том числе SO2, фтора и др., превышало среднюю физиологическую норму в 3—12 раз.
Исследование качественного и количественного состава смывов с верхних дыхательных путей и легких крыс, подвергавшихся кратковременному воздействию веществ, обладающих раздражающим действием, позволило установить ряд закономерностей формирования клеточной реакции дыхательной системы под влиянием химических агентов. Из 56 исследованных ядов 48 вызывали изменения указанного показателя в концентрациях на уровне Limac— Limir.
Так, было установлено, что ингаляция паров йода в концентрации 100 мг/м3 приводила к изменению клеточной реакции в обоих отделах дыхательного тракта; воздействие яда в концентрации 30 мг/м3 вызывало усиленный выход свободных клеточных элементов в легких, а пары йода в концентрации 10 мг/м3 (Limir) не влияли на количество свободных клеточных элементов в перфузате.
Воздействие монохлористой серы в концентрации 90 мг/м3 приводило к увеличению количества свободных клеточных элементов и в верхних дыхательных путях (опыт 354±48, контроль 155±21,4 кл/мм3, р<0,01), и в глубоких отделах легких (опыт 164±18,2, контроль 64±5,3 кл/мм3; р<0,05), в то время как ингаляция вещества на уровне 8—7 мг/м3 оказалась неэффективной. Аналогичные результаты получены при воздействии бромистого водорода, четыреххлористого германия, йода, аммиака, третичного ацетиленового карбинола, двуокиси азота, аэрозолей каустической соды и гидроперекиси третичного бутила.
Значительная вариабельность содержания клеток в смывах с легких и особенно верхних дыхательных путей (годовая физиологическая норма 307±268 кл/мм3) затруднила возможность установления зависимости количества клеток в перфузате от величины действующей концентрации. Но для отдельных веществ указанная зависимость прослеживается. Так, при ингаляции аммиака в концентрации 463 мг/м3 количество клеток в перфузате Верхних дыхательных путей составило 734,4+58,9 кл/мм3, в то время как при ингаляции аммиака в концентрации 228 inr/м3 их количество равнялось 522,4±18,0 кл/мм3. Аналогичные результаты имели место в опытах с йодом, монохлористой серой, гидроперекисью третичного бутила.
